Пристань желтых кораблей. [сб.] - Сергей Лукьяненко

— Прохор Кузьмич, а Прохор Кузьмич! Семка-то опять к своей тощей дуре на свидание пошел! И как ему денег не жалко по кино таких водить!

Глаза Семена Ивановича засверкали. Вот она, его молодость! Родная коммуналка, одинокая юность, когда он еще не мог постоять за себя. Вот он, источник всех его изобретательских стараний.

Ждать ему пришлось недолго. Когда и сосед, и соседка на минуту вышли из кухни, он вьюном, с вернувшейся ловкостью, нырнул туда. С наслаждением, которое трудно передать словами, подошел к плите и высылал в суп Прохора Кузьмича пригоршню гвоздей. Подумал, и добавил в компот соседке полпачки соли. Потом достал спираль и вернул огоньки на место.

Вот уже час Семен Иванович мирно спал в кровати, модной, финской, из темного неотполированного дерева. Время от времени он повторял сквозь сон:

— Говорил же я, выключай за собой свет, а то и через тридцать лет найду…

А забытая спираль времени дремала в уголке стола. На одном ее конце гудела земля под ногами мамонтов и неандертальцев. На другом… Эх, если бы можно было знать, кто там, под хрустальными куполами невиданных дворцов, в этом далеком и прекрасном завтра…

ПОЙМАТЬ ПЯТИМЕРНИКА!

Известная всем молодым авторам забава — написать рассказ-палиндром. Или рассказ, где все слова начинаются на одну букву. Или… Много забав у молодых писателей-фантастов. Разумеется, я их не избе­жал.

Пробовал пробить публикацию. Перепечатывал, предлагал, просил. Послали. Предложили придумать произведение посложнее. Посмеялись. Пираты, подонки, позорники! Просто позавидовали провинциальному парнишке, придумавшему прекрасный памфлет! Подлецы!

Поль перехватил паллер поудобнее. Пальнул.

— Пиу! Пиу!

Пятиног присел, перечеркнутый пылающей полосой. Пузырящаяся пена покрыла псевдоподии. Поль повернулся, потрепал Питера по плечу:

— Перетрусил?

— Порядком… — Питер поморгал, потом попросил: — Пойдем пешком?

— Пойдем.

Поль подлез под планетоход. Покопался. Повернул пультовый переключатель. Поверхность планетохода похолодела.

— Пускай подождет, — пробурчал Поль. Питер поднял подсумки, патронташи, пистолеты. Перекинул пару пистолетов Полю. Посидели, помолчали перед походом. Поднялись. (Питер первым…) Пошли.

— Проклятая планета!

— Пыльная просто, — поправил приятеля Поль. — Попадались похуже… поймаем пятимерника, продадим — прости–прощай планета.

— Поймаем… Пока пятимерника поймаешь, пятиноги пальцы пооткусывают!

Пятнистая, потрескавшаяся поверхность планеты проплывала под пятками приятелей. Переносные прыгоходы позволяли передвигаться почти полукилометровыми прыжками. Пропал позади планетоход, подстреленный пятиног, пыльные поля посаженного поселенцами проса.

— Приятный полет! — прокричал Поль. — Пыль пройдет, Питер! Примирись! Подпевай!

Послушай песни пустынь,Приют покоя покинь…

Питер подхватил протяжный припев:

Пусть пе-е-е-рвый погибнет,После-е-е-дний поверит,Па-а-а-рус победыПра-а-а-вду проверит.

— Подтянись, Питер!

Питер промолчал. Пятки побаливали, планета примелькалась, прелести поселянок приелись. Проклятый пятимерник!

— Поль! Плюнем… Покаюсь, папа простит…

Поль приостановился. Питер пробормотал:

— Папа простит… Подкинет песо… Поделюсь!

— Подлец! Пошел… подальше, предатель!

Повернулся, побежал прочь. Питер постоял…

— Поль!!! Поль!!!

— Последнее предупреждение, Питер!

— Поль… Пошутить попробовал…

— Пошутить…

Поселок переселенцев просыпался поздно. По пыльным переулкам прогуливались петухи, пьяницы подпирали полуразвалившиеся постройки. Посреди проспекта приютились поросята.

— Провинция… Приют питекантропов! — Поль презрительно поморщился. — Пошли.

— Подайте покорителю пустынь, первому помощнику Палмера, — просипел пожилой поселенец.

Поль порылся под подкладкой пиджака. Подал песо. Переспросил:

— Помощник Палмера?

Поселенец покраснел:

— Прием… Подают плохо, припомнишь Палмера — прижимистые потрошат портмоне.

— Палмер, Палмер… Потерялся покоритель пустынь…

— Потерялся… Парни! Позавчера пираты пролетали! Подождите, пока полицейский патруль пиратов поймает.

Поль побледнел. Питер промакнул пот. Потом пропел:

Послушай песни пустынь,Приют покоя покинь…

— Правильно! — Поль пихнул Питера. — Пойдем! Поймаем пятимерника!

Песок, пыль, привычный пейзаж пустыни. Привычный?

— Поль!

Поблескивающая, припорошенная пылью посудина.

— Планетоход Палмера!

— Палмер. Победитель пустынь Проциона… Почетный председатель пятнадцатого Планетарного Похода… Палмер-пылесос… Палмер-покоритель…

— Печальный пешеход…

Пока приятели припоминали прозвища Палмера, пыльную пелену пронзил палевый параллелепипед. Плюхнулся, пробив песок.

— Пираты!

Поль прыгнул. Пальнул.

— Пиу-пиу-пиу!

Параллелепипед плюнул пламенем. Попал. Питер повалился.

— Пиу-пиу-пиу!

Плеск плазменного потока. Потрескивание прогибающегося поля…

— Пиу-пиу-пиу-пиу!

Поле прорвалось. Пиратский параллелепипед полыхнул, просыпался пеплом. Поль поднялся.

— Питер!

Пыль, песок, пламенеющий пепел.

— Питер!

Пыль, песок.

Пыль.

— Прощай…

Поль прошел по прокаленному песку. Потянул панель планетохода.

Покрытый пылью пол. Плексиглас, пластолит, поролон, приборы, пульты… Полуистлевший Палмер. Подагра подкосила… Поль пошел по помещениям.

Привязанный пятимерник пыхтел под пылеуло­вителем. Поль подошел поближе, посмотрел… Прошли полминуты.

— Падаль проклятая!

Перерезал проволоку, пнул пятимерника под правую плоскость.

— Проваливай!

Пыль, песок… Пустой планетоход. Плачущий парень.

— Прости, Питер…

ПОСЛЕДНИЙ ГЕРОЙ

Еще один славный представитель рассказов-анек­дотов. Примерно того оке времени. Ничего особенного… кроме, пожалуй, начавшего у меня проявляться мотива “снижения пафоса”. Если очень много громких слов, то объяснение будет самым тривиальным…

Публиковался в газетах.

Накануне вечером он долго стоял у окна. Ольга уже знала, что это означает, но не стала ни о чем его просить, наоборот, была особенно ласкова. На какое-то время Хей оживился, но ночью Ольга проснулась, чувствуя, что его нет рядом. Она встала с постели, не включая свет прошла на кухню. Хей курил, стоя у открытого окна.